Сопротивление материалу: джазовый Рахманинов в Большом зале консерватории

Концерт, о котором пойдет речь, еще раз подтвердил старую гипотезу, что у Большого зала Московской консерватории есть характер. БЗК, в сущности, это благородный герой-резонер, старомодный, но вполне живой, чувствительный и много на своем веку повидавший.

Не все, что происходило и происходит в БЗК, нравится самому залу. И он это периодически демонстрирует. Порой не обращает внимания. Время от времени сопротивляется. А иногда кажется, что и к своим посетителям относится по-разному.

На рецензируемом концерте, который состоялся 15 июня, было довольно много не слишком привычной для БЗК публики. В первую очередь – дипломаты «дружественных стран», от Бангладеш до Аргентины.

Далее – девушки с сумками Биркин, посланные персональными донаторами в консерваторию с благой целью повысить культурный уровень и расширить эстетический кругозор. Не исключено, что для некоторых из них встреча с музыкально-прекрасным была первой в жизни.

ВИПы… Тут первым среди равных был нынешний гендиректор ОТР и дуайен советско-российской политической журналистики Виталий Игнатенко с супругой, эффектная киноблондинка Олеся Судзиловская, рокер в душе Александр Буйнов, как всегда сосредоточенная Диана Гурцкая и певица Зиверт, которую визуально идентифицировать могут лишь самые преданные ее поклонники.

У входа в Консерваторию ее постоянные и небогатые завсегдатаи пытались стрельнуть дешевые билеты.

И все пришли послушать программу, которая называлась на редкость патетично – «Рахманинов. Многогранность гения». И это был Рахманинов в джазе, представленный народным артистом России Сергеем Жилиным и его «Фонограф-джаз-оркестром».

Слушатели-неофиты пытались погрузиться в программку с большим портретом Сергея Жилина и поменьше – Сергея Рахманинова. А анонимная апологетическая аннотация, посвященная героям вечера и написанная трудночитаемым музыковедческим языком, вполне могла быть напечатана в «Ученых записках» любой российской консерватории.

Впрочем, как рассказывают очевидцы, иные чувствительные слушательницы даже роняли слезу в особо сентиментальных музыкальных моментах концерта, когда звучали популярные мелодии, хорошо знакомые нашим людям по соревнованиям фигуристов.

До этой работы с музыкой Рахманинова был Чайковский, точнее, хорошо известный, возникший в начале 2000-х проект Сергея Жилина «Чайковский in jazz» – интереснейшее прочтение «Времен года», в котором современная джазовая лексика виртуозно взаимодействует со стилем великого русского композитора, причем в формате камерного музицирования.

Концепт джазового Рахманинова — иной. Передать невероятный масштаб и термоядерную энергетику рахманиновской музыки на сей раз было поручено эстрадно-симфоническому составу оркестра «Фонограф».

Сергей Жилин и его оркестр смело погрузили самые известные темы Рахманинова в бурные потоки разных джазовых стилей, разумеется, в пределах мэйнстрима – облегченный бибоп, звучание биг-бэндов 40 – 50-х и больших эстрадных оркестров 60 – 70-х годов, музыка Голливуда времен его расцвета, романтический пианизм… Но в результате само звучание оркестра, аранжировки, построение оркестровой фактуры слушались вполне современно.

По свидетельству современников – Рахманинов джазом интересовался. И даже кое-что наигрывал в кругу друзей. Внимательное ухо может услышать джазовые аллюзии в некоторых его сочинениях, в качестве примеров часто называется Четвертый фортепианный концерт и Рапсодия на тему Паганини.

В концерте некоторым произведениям предшествовали комментарии самого Сергея Жилина, в которых сравнительно кратко освещались некоторые страницы творческой биографии великого композитора. Увы – уже здесь Большой зал Консерватории показал свой норов. Сказанное в микрофон и озвученное с помощью колонок было слышно примерно наполовину. Многое приходилось домысливать…

Акустика БЗК начала сопротивляться практически с первых нот и первых слов!

И если бы пишущий эти строки не был знаком с записью этой рахманиновской программы, которая была сделана до концерта, разочарований было бы куда больше.

На самом деле, джазовый Рахманинов – это мастерски сочиненная фантазия на самые популярные его темы. В большей части композиций Сергей Жилин достаточно аккуратно следует за характером оригинала, трансформируя его в процессе музыкального развития. В иных случаях – пересочиняет, как это получилось с заглавной темой из Третьего фортепианного концерта, в которой архетипический – почти знаменный распев разрывается, фрагментируется и подвергается испытанию свингом.

Удачной показалась трехчастная композиция на темы первой части Второго фортепианного концерта – своего рода джазовый дайджест, очень органичный и элегантный.

Знаменитая прелюдия соль-минор вообще лишилась каких-либо первичных джазовых признаков и превратилась в короткий концерт для фортепиано с оркестром, отсылающий скорее к Ференцу Листу и Николаю Рубинштейну.

К сожалению, в тех пьесах, где звучали оркестровые тутти, а они составляли значительную часть всех аранжировок – в зале возникали звуковые катаклизмы. И «Фонограф-джаз-оркестр» вплотную приближался к саунду «оркестра янычар».

«Нерезко» звучали гитарные соло – сами по себе очень интересные. Фишка «Фонографа» – отличная струнная группа также выглядела в акустическом отношении не самым ярким образом.

Короче говоря, лучше было там, где тише. Хотя в самом Большом зале в разных местах звуковая картинка этого концерта была разной. Вот такой парадокс!

Все фортепианные соло воспринимались более или менее нормально, но концертная озвучка зала зачастую превращала и их в нечто не вполне ясное и внятное. Хотя энергетика у Сергея Жилина как всегда была на высоте!

Но вот на сцене БЗК появился Владимир Овчинников — лауреат международного конкурса имени Чайковского, победитель конкурса пианистов в английском Лидсе, профессор Московской консерватории. И как будто открылся портал в другую музыкальную реальность.

Прозвучал романс Рахманинова «В молчаньи ночи тайной» в переложении для фортепиано. И здесь классический пианизм предстал во всей глубине и тонкости. Сразу можно было услышать и богатство рахманиновской фактуры, и работу с подголосками, и тембровое разнообразие. А сыгранный Владимиром Овчинниковым и Сергеем Жилиным «Светлый праздник» поразил блеском и динамикой колокольных оттенков.

Финалом концерта стала знаменитая 18-я вариация из Рапсодии на тему Паганини. Рахманинов насмешливо замечал, что написал ее по просьбе своих концертных импресарио с целью ублажить публику. Вариацию исполнили оба пианиста и «Фонограф-джаз-оркестр», собрав все самые эффектные приемы джазовых аранжировок классики и тем самым придав композиции здоровый жизнеутверждающий пафос, который наверняка бы одобрили меркантильные импресарио Рахманинова. И от которого замирали сердца впечатлительных посетителей концерта.

И тут Большой зал консерватории почему-то совсем не сопротивлялся. И был вполне благосклонен к артистам. Такой вот у него непредсказуемый характер!

И благодарные слушатели тоже долго не отпускали музыкантов. Впрочем, эффектных бисов в этот раз они так и не дождались!

Григорий Шестаков

Сайт classicalmusicnews.ru, 24 июня 2024