• Ξ МЕНЮ
  • АФИША
  • МЕДИА
  • ШКОЛА
  • ЗВУКОЗАПИСЬ
  • EN   
  • НА ГЛАВНУЮ
  • КОЛЛЕКТИВЫ

    ДЖАЗ-ТРИО

    ДЖАЗ-КВАРТЕТ

    ДЖАЗ-КВИНТЕТ

    ДЖАЗ-СЕКСТЕТ

    ДИКСИ-БЭНД

    ДЖАЗ-БЭНД

    БИГ-БЭНД

    СИМФО-ДЖАЗ

    СИМФОНИЧЕСКИЙ ОРКЕСТР

  • ПРОГРАММЫ

    РАХМАНИНОВ
    МНОГОГРАННОСТЬ ГЕНИЯ

    FANTASY

    РОЯЛЬ - КОРОЛЬ ДЖАЗА

    LET IT BEATLES!

    РИТМЫ НОВОГО СВЕТА

    ПОСВЯЩЕНИЕ О. ПИТЕРСОНУ

    ЧАЙКОВСКИЙ IN JAZZ

    СОЛЬНАЯ ПРОГРАММА

    МИР ДИКСИЛЕНДА

    JAZZ & ROCK, ROCK & JAZZ

    ВО ИМЯ ЛЮБВИ

    POP-JAZZ

    ЛЕГЕНДАРНЫЕ МЕЛОДИИ XX ВЕКА

    МАМБО-ДЖАЗ

    ИГРА ПО НОВЫМ ПРАВИЛАМ

    ЧЕРНЫЙ КОТ И ДРУГИЕ ХИТЫ

  • ПРОЕКТЫ

    ДВЕ ЗВЕЗДЫ. ОТЦЫ И ДЕТИ

    ГОЛОС. 60+

    ГОЛОС. ДЕТИ

    ГОЛОС

    ДЖАЗВАЛЕНТАЙН

    LET IT SNOW!

    ДВЕ ЗВЕЗДЫ

    ДОСТОЯНИЕ РЕСПУБЛИКИ

    ТАНЦЫ СО ЗВЕЗДАМИ

    МОЖЕШЬ? СПОЙ!

    УПОЕНИЕ ДЖАЗОМ

  • ДИСКОГРАФИЯ

    ПЕСНЯ ОСТАЕТСЯ С ЧЕЛОВЕКОМ

    ОРКЕСТРОВЫЙ МЕГАМИКС

    LET IT BEATLES!

    ПОСВЯЩЕНИЕ ОСКАРУ ПИТЕРСОНУ

    ЧАЙКОВСКИЙ В ДЖАЗЕ

    ВО ИМЯ ЛЮБВИ

    ЮБИЛЕЙНЫЙ КОНЦЕРТ 25-ЛЕТ

    ЮБИЛЕЙНЫЙ КОНЦЕРТ 45-ЛЕТ

    РАЙМОНД ПАУЛС И СЕРГЕЙ ЖИЛИН

    ЧАЙКОВСКИЙ IN JAZZ NEW

    ЛЕГЕНДАРНЫЕ МЕЛОДИИ ХХ ВЕКА

    MAMBO-JAZZ

    POP-JAZZ

    УПОЕНИЕ ДЖАЗОМ 2004

    СОЛО В ЧЕТЫРЕ РУКИ

    КОНЦЕРТ В «ЛЕ КЛУБЕ» 2001

    КОНЦЕРТ В ГКЗ ЧАЙКОВСКОГО

    В СОЗВЕЗДИИ ПИТЕРСОНА

    В ДОМЕ КИНЕМАТОГРАФИСТОВ

    30 - ЭТО МНОГО ИЛИ МАЛО

  • ПРЕССА О НАС
  • СОБЫТИЯ
  • ПАРТНЕРЫ
  • ДЛЯ СМИ
  • БИОГРАФИЯ
  • ГОСТЕВАЯ КНИГА
  • КОНКУРС
  • ВАКАНСИИ
  • Х ЗАКРЫТЬ МЕНЮ

  • Пресса о нас



    Сергей Жилин: «Наша пикировка с Нагиевым переросла в дружбу»



    23 октября создателю и руководителю оркестра «Фонограф» Сергею Жилину исполнится 50 лет. 47 из них он занимается музыкой: его бабушка Тамара Викторовна была скрипачкой и пианисткой и, видя несомненные способности внука, начала его учить играть на фортепиано. Сейчас Сергей Сергеевич благодарен ей за столь ранний старт, но бывали дни, когда им владели другие чувства...

    Сергей Жилин. Фото из личного архива Сергея Жилина

    — Однажды, когда мне было лет девять, я закрыл бабушку в квартире. В десять-одиннадцать часов утра бабуля стряпала на кухне завтрак, а я в комнате играл на пианино. Бабушка думала, что внук, как и положено, занимается, но на самом деле я готовил побег. Чуть-чуть поиграв, молниеносно натянул тренировочные штаны, потом еще поиграл, сунул ноги в кеды, снова поиграл и тихо, но стремительно пронесся к входной двери. Открыл, выскочил на лестничную клетку и запер дверь на ключ. Ура, свобода!

    — Далеко убежали?

    — Нет, я стал под нашими окнами играть в футбол. Бабушка кричала: «Сережа, вернись! Открой меня!» Я отвечал: «Сейчас, только доиграем!» И так несколько часов.

    — А не мелькала мысль, что за преступлением последует наказание?

    — Ну почему сразу «преступление»? Я понимал, что ничего плохого с бабушкой не произойдет. Я же ни в чем ее не ограничивал, только в выходе на улицу. Но обычно она днем никуда и не ходила, разве что изредка в магазин. Я знал, что у нее все в полном порядке: еда дома есть, телевизор работает. Только меня нет — но я бегаю прямо под окнами живой и невредимый. Наказывать меня не за что, причин для волнений нет! Однако бабушка так не считала и позвонила маме, чтобы та срочно приехала, но маму не отпустили с работы. Мамочка вернулась, как обычно, в шесть или семь часов. До этого времени я гонял мяч, ни разу не поев: я же не мог заскочить домой, меня бы не выпустили. Мама выловила меня на площадке и, кажется, «слегка» наказала — за давностью лет уже не помню.

    — Наверное, вам редко разрешали целый день гонять мяч?

    — Да это вообще единственный раз было. Конечно, меня не лишали футбола полностью, иначе случаев вроде того, о котором я рассказал, происходило бы гораздо больше. Пытались ограничить в выборе компании: у нас были и мои ровесники, и ребята лет пятнадцати, которые в пылу спортивного азарта могли меня затолкать, затоптать, но я и с ними убегал играть. Разумеется, ограничивали и во времени: меня старались заставить как можно больше заниматься. Бабушка говорила: «Занимайся сейчас, потом времени не будет». Насколько она была права, я понял только лет десять назад.

    Сергей Жилин. Фото из личного архива Сергея Жилина

    По сколько же часов вы тогда занимались?

    — От четырех до восьми-десяти часов в день. Я с шести лет учился в ЦМШ — Центральной музыкальной школе при Московской консерватории, там были многочасовые занятия по специальности, поэтому все ученики, и я в том числе, добивались хорошей, крепкой формы. Когда я оттуда «выскочил», мне долго хватало полученного в ЦМШ багажа. Лет десять я либо вообще не занимался, либо занимался очень мало, но при этом у меня все игралось. А вот потом перестало. Голова-то помнит, что это должно звучать вот так, в таком-то темпе, с быстрой артикуляцией, а руки уже не в той форме! Сначала я справлялся со всем с помощью дополнительного мышечного напряжения. Но потом это стало реальной проблемой. Последние лет восемь я вернулся к ежедневным занятиям, с правильной постановкой рук. Плюс спорт: занятия в фитнес-зале, упражнения для спины и плеч, растяжка на определенные группы мышц тоже помогает и чувствовать себя лучше, и играть.

    — Интересно в жизни все устроено: в детстве для пользы дела приходилось отказываться от спорта, а теперь, наоборот, заниматься им… Что вам еще нравилось, помимо футбола?

    — Я любил кататься на лыжах. Каждую осень упрашивал маму купить новые, потому что за предыдущую зиму полностью «убивал» старые. Отстояв очередь в магазине спорттоваров, надо было отстоять очередь в мастерскую, чтобы поставить крепления, и только потом можно было идти кататься. К счастью, мы жили рядом с лесом. Я любил кататься с горы и выбирал широкие лыжи — «Турист» они назывались. Горные лыжи родители не могли себе позволить, просто в мастерской делали дополнительный крюк за ботинком и привязывали к нему пятку. На таких улучшенных лыжах подростком я самостоятельно тренировался прыгать с трамплина. Подлетаешь, летишь — очень увлекательно! Несколько раз хорошо получилось, а один раз я шлепнулся на руку и заработал трещину в ладони. Ох, как ругался мой педагог!

    — Какую руку загубить могли!

    — Авиамоделирование в этом смысле оказалось еще опаснее. Я всегда болел авиацией, замирал от восторга, глядя на летящие самолеты, бесконечно рисовал их, взахлеб читал про летчиков-героев Великой Отечественной войны — Покрышкина, Кожедуба, Маресьева. Я ходил в кружок авиамоделирования во Дворце пионеров, защищал его честь на соревнованиях и даже завоевал титул чемпиона Москвы по кордовым авиамоделям воздушного боя среди младших школьников. Я взрослел, мои модели становились сложнее. Мы работали на станках, адаптированных для школьников. Но когда мне было 16 лет, из-за того что я нарушил правила техники безопасности, большой палец правой руки попал в сверлильный станок и его там прокрутило. Он до сих пор полностью не сгибается. Мама, которая очень хотела, чтобы из меня вышел толк, расстроилась ужасно: «Ну все, теперь пианист из тебя точно не получится». А в джазовой студии «Замоскворечье», куда я ходил, вскоре должен был состояться концерт, где мы с однокурсником планировали играть в четыре руки регтаймы а-ля Раймонд Паулс. У меня были ровно те же страхи, что и у мамы, но я не мог подвести товарища, поэтому сел играть с пальцем в гипсе. Руководитель студии, смеясь, объявил зрителям: «Не обращайте внимания, что у ближайшего ко мне пианиста гипс. Он его специально наложил, чтобы продемонстрировать, что может справиться и четырьмя пальцами». Народ радовался, а уж я как: ведь действительно смог все сыграть и без большого пальца!

    Сергей Жилин с Раймондом Паулсом. Фото из личного архива Сергея Жилина

    — Наверное, бабушка больше вас с мамой вместе взятых переживала из-за травмы, угрожающей вашей карьере пианиста…

    — У нее в тот период было много причин переживать по поводу моего музыкального будущего: во-первых, она видела меня классическим пианистом, а я вдруг увлекся джазом, который она всерьез не воспринимала. Во-вторых, вскоре последовал удар посерьезнее: в восьмом классе меня выгнали из ЦМШ. Почему? Не знаю! На экзаменах сказали, что я допустил ошибку, играя Баха, и грубо исполнил «Наваждение» Прокофьева и концерт Грига, но это была скорее отговорка. Может, надоело, что на переменах я играю популярную музыку или вечно таскаю на занятия модели самолетов — я же после школы ходил во Дворец пионеров? Решили, раз Жилину так нравятся самолеты, пусть ими и занимается? Понятия не имею о причинах моего исключения. Я переживал ужасно: школа была для меня всем, я в ней вырос… Ноги моей в родном учебном заведении долго не было. Год назад мне позвонил директор ЦМШ, предложил: «Не хотите ли к нам прийти и провести мастер-класс для учащихся?» Я ответил: «Большое спасибо, конечно, за такое интересное предложение, но вы знаете, что меня из ЦМШ выгнали?» — «Знаем, даже нашли журнал вашего класса, с вашей фамилией». Пришел, встретился с учениками, журнал посмотрел. Забавно, что многие из тех, кого оставили тогда, к музыке сейчас вообще никакого отношения не имеют, а уж собственного оркестра нет ни у кого не только из бывших одноклассников, но и из тех, кто оканчивал школу в течение десяти лет о и после меня!

    — Приглашая вас, сказали, мол, посыпаем голову пеплом, в 1980 году начальство школы совершило ужасную ошибку?

    — Не сказали. Да, может, они как раз и не ошиблись, а правильно поступили. Я бы все равно не стал академическим исполнителем: уже понимал, что эстрадно-джазовое направление мне ближе. Может быть, и руководители школы это понимали… Мама тогда отдала мои документы в военно-музыкальное училище, но оно было намного более военным, чем музыкальным, и я сказал, что не стану там учиться ни за какие коврижки. Тогда мама нашла общеобразовательную школу, где в одном классе вместо УПК занимались музыкой: сделали что-то вроде подготовительных курсов для поступления на музыкальный факультет педагогического университета. Однако мой уровень как музыканта был намного выше, чем у остальных, а общеобразовательный — хуже. Директор сказал, что я тяну класс назад, мне надо идти в ПТУ. Сунулся в ближайшее к дому, но оно оказалось ужасным. А я играл в двух ансамблях, и у одного как раз была база в ПТУ, только в другом, гораздо лучшем. Руководитель ансамбля поговорил с директором, и меня туда с радостью взяли. Конечно, я намного больше занимался музыкой, чем учился, но все равно оказался в теме благодаря авиамоделированию: у меня была специальность «электромонтажник по оборудованию летательных аппаратов». Я успевал играть в этом ансамбле и ходить в джазовую студию в ДК «Замоскворечье», где у нас постепенно сложился коллектив, в 1983 году получивший название «Фонограф». В 1984-м меня забрали в армию, и тут мне повезло: я служил в Москве в ансамбле песни и пляски, практически через дорогу от ДК «Замоскворечье», и мог бегать на репетиции «Фонографа». Чтобы уйти в самоволку, требовалось выбраться на двускатную крышу здания, где располагался наш оркестр, спрыгнуть с нее на низкую плоскую крышу соседней постройки, оттуда на плац, перебежать через него и перелезть через забор. Конечно, побег осуществлялся в часы, когда на плацу никого не было. Но одним прекрасным утром что-то пошло не так: выбравшись на крышу, я увидел на плацу развод и начальника штаба! Я перелез на другой скат крыши, тот, что со стороны штаба, — а там стоит полковник и все начальство! Курят, разговаривают… Понимаю, что если меня сейчас заметят, то наказание будет в сто раз хуже гауптвахты. Есть лишь один способ спастись: добраться до конца крыши, там козырек, с которого можно спрыгнуть, и главное, растет дерево, которое этот козырек надежно загораживает. Правда, там высоко, метра два с половиной или три, но выхода нет. Добрался, сразу прыгаю — и приземляюсь в метре от молодого лейтенанта, нашего нового помощника дирижера! Мне же некогда было смотреть, что внизу происходит. Представляете, человек идет на работу, никого не трогает — и вдруг сверху, практически ему на голову, летит солдат! Но помощник дирижера был свой, он о происшествии никому не сказал.

    Сергей Жилин во время службы в армии (1985). Фото из личного архива Сергея Жилина

    — Вот ведь какая опасная профессия — дирижер. Даже когда они сами не падают в оркестровые ямы, кто-то норовит упасть им на голову! У вас же тоже на съемках первого сезона программы «Голос» было неудачное падение…

    — Да, на первом «Голосе» сцена, на которой выступали участники, находилась на некотором расстоянии от места, где сидел оркестр. Я перед началом съемки увидел главного редактора программы, встал, пошел к нему — и угодил в промежуток между двумя сценами. Выбрался быстро, сначала подумал, что единственный ущерб здоровью — разбитый подбородок. Работаю, а через час замечаю, что нога в ботинке расширяется, опухает. Разулся, чтобы не так больно было, дальше играю. После съемок поехал в травмпункт и там узнал, что у меня перелом. Но он был простой — даже гипс не накладывали, только жесткую повязку на неделю. Кстати, после меня в этот злосчастный проем между сценами упали еще три человека, и ко второму сезону конструкцию поправили.

    — Вы прекрасно общаетесь с Дмитрием Нагиевым, подкалываете друг друга. Давно знакомы?

    — Мы познакомились на программе «Две звезды» и сразу поладили. Дима, когда видит нового человека, быстренько его прощупывает: отпустил шутку — посмотрел на реакцию. Вот и на мой счет прошелся. А у меня микрофон-то был, я взял и ответил ему. И пошло-поехало. Потом эта пикировка переросла во взаимоуважение, а затем и в дружбу. Не могу сказать, что мы часто общаемся: я катастрофически занят, он кошмарно занят, просто так видеться нам некогда, и мы встречаемся исключительно на съемочной площадке. И там друг другу помогаем, делаем все возможное, чтобы удобнее работалось. Конечно, инициатива диалога всегда исходит от Димы, но я могу его поддержать — иногда это получается смешно. 23 октября он будет вести мой юбилейный вечер. Надеюсь, что для этого дня у него найдутся особые, праздничные остроты.

    — А кого дольше всего знаете из нынешних и бывших наставников?

    — Леонида Агутина. Мы познакомились еще в 1991 году на музыкальном конкурсе в Ялте, у него тогда был «босоногий» период и еще даже не начался роман с Анжеликой Варум. Кстати, хотя я очень давно знаю Леню, с Анжеликой познакомился, только когда нас с ней сделали дуэтом на «Двух звездах». Мы друг друга сразу очень хорошо поняли, скоро у меня возникло ощущение, что и ее я знаю с 1991 года.

    Сергей Жилин с Дмитрием Нагиевым. Фото из личного архива Сергея Жилина

    — На «Голосе» иногда делают сюрпризы наставникам: для них уже пели Ургант, сын Градского, в этом сезоне — Галкин и дочь Лепса. Не хотели бы и вы как-нибудь удивить жюри? У вас же есть опыт, вы пели с Варум…

    — Мне продюсеры такого не предлагали.

    — А самому подбросить идею?

    — Мне бы со своей работой справиться, потому что каждый год время на подготовку сокращается, а объемы задач увеличиваются.

    — Это, конечно, внушает восхищение, граничащее с недоумением. Как вы успеваете готовиться к невероятному количеству выступлений?

    — Ну как… Составляются графики общих репетиций с участниками, с тренерами. Иногда приходится задерживаться до двух часов ночи. Кто-то решит, что это вообще не тянет на трудовой подвиг, но мы же начинаем репетировать не в десять вечера, а в одиннадцать утра. И не сидим, обмениваясь новостями полчаса, а сразу приступаем к делу. У меня в «Фонографе» именно так заведено, а иначе ничего не успеем. У нас же, кроме этого шоу, есть много своих самых разных концертных программ.

    Сергей Жилин с Анжеликой Варум. Фото из личного архива Сергея Жилина

    — Вы возглавляете «Фонограф» уже 33 года! Сережа Жилин образца 1980-х и Сергей Сергеевич образца последних лет — это два разных руководителя?

    — В юности люди легко сближаются. Ты считаешь своих музыкантов друзьями на всю жизнь, а они могут легко от тебя уйти туда, где предложили на пять рублей больше. Или другой вариант: человек думает, что раз мы дружим, то и на репетиции можно опаздывать на полчаса и приходить в состоянии «нестояния» после развеселой бессонной ночи. Вообще об этом не говорят, но почти в каждом коллективе, и в эстрадном, и в симфоническом, бывают нарушения дисциплины, связанные с алкоголем. Везде вопрос решается по-своему: где-то больше, где-то меньше на него внимание обращают. У нас теперь очень строго, а раньше некоторые коллеги-друзья садились мне на шею. Я стараюсь не привязываться к музыкантам, чтобы в случае чего легко было расставаться. Хотя это не всегда получается, ведь мы вместе делаем одно дело…

    — Сейчас ваше самое важное дело — это юбилейный концерт в Кремлевском дворце «#первые50». Расскажите, что там будет, кто там будет?

    — Будут Иосиф Кобзон, Тамара Гвердцители, Анжелика Варум и Леонид Агутин, Владимир Пресняков и Наталья Подольская, Григорий Лепс, Полина Гагарина, Дима Билан, Дина Гарипова, Сергей Волчков, Александра Воробьева, другие участники взрослого и детского «Голоса». И конечно же, оркестр «Фонограф-Симфо-Джаз». В календарях пишут: «праздничные дни» и «рабочие дни». А у меня самые праздничные дни — одновременно самые рабочие.



    Сергей Жилин. Фото из личного архива Сергея Жилина

    Сергей Жилин


    Родился: 23 октября 1966 года в Москве

    Образование: окончил 8 классов ЦМШ (фортепиано), получил диплом магистра искусств Международной академии наук в Сан-Марино по специальности «пианист, дирижер, аранжировщик, педагог»

    Карьера: в 1983 году создал джаз-бенд «Фонограф» (сейчас — руководитель группы компаний «Фонограф», объединяющей 10 музыкальных коллективов), в 2002 году впервые встал за дирижерский пульт, в 2006 году стал музыкальным руководителем, дирижером, а позже и участником шоу «Две звезды» (Первый канал). С 2012 года оркестр «Фонограф-Симфо-Джаз» обеспечивает музыкальное сопровождение участникам шоу «Голос» (Первый канал)

    Елена Фомина, tele.ru 21.10.2016


    Наша группа ВКонтактеФонограф в TelegramНаш канал на YouTube

    FONOGRAF


    EVENT LIGHT&SOUND RECORDS SCHOOL JAZZ BAND


    +7 (495) 225-30-92
    fonograf@fonograf.org
    Москва, ул. Улофа Пальме, дом 5

    Рейтинг@Mail.ru